Василий Сахаров - Когда пришла чума [litres]

Этот день пролетел быстро, ночевал я в лесу.

Четвёртый день. Снова наблюдение за острогом, так я для себя обозначил посёлок, а потом сооружение временного схрона. Под вечер по большому кругу обошёл острог и обнаружил извилистый овраг, который густо зарос колючим можжевельником. А в центре зарослей, которые казались непроходимыми, находилась небольшая полянка. С какой стороны ни посмотри, её не видно, до острога от неё три километра. Для меня самый оптимальный вариант, и я обосновался в этом месте. Натянул брезентовый полог, и получилась вполне уютная берлога, в которой можно отоспаться, сбросить лишний груз и пересидеть дождь. А чтобы меня не почуяли собачки, я опрыскивал свои следы обычным реппелентом от комаров. Он вонючий и нюх у собак отбивает не хуже специального раствора или табака.

Пятый день. Выдвинулся к острогу. Подошёл осторожно и взобрался на заранее облюбованный наблюдательный пункт на густой сосне. Затаился. Достал мощный бинокль и стал наблюдать. Лодки на реке, и рыбаки тянут сети. Буксир на месте. На дороге, которая уходила в лес, патруль – два бойца и лохматый волкодав. Всё, как обычно. Однако ближе к полудню, когда я собирался спуститься перекусить, ворота острога открылись и к буксиру направился отряд из двух десятков мужчин. Половина в камуфляже, расцветка «спектр», с оружием. Понятное дело – гвардейцы лидера, местная дружина. Другая половина в рабочей одежде, в комбинезонах, рваных куртках и телогрейках. Это рабы.

– Посмотрим, что дальше, – прогоняя чувство голода, тихо прошептал я и поудобнее устроился на ветке, которая под моим весом сильно прогнулась и была готова сломаться.

Дружинники и рабы приблизились к буксиру, и один из воинов стал размахивать руками, отдавая распоряжения. Работяги забегали, засуетились, а часть бойцов, рассыпавшись, прикрыла командира. И я подумал, что это и есть Второй, ставший местным вожаком. А что? Похож. Держится уверенно, все его слушаются, и внешность представительная, мордастый здоровяк с заметным животиком, который является признаком, что он давно не бродил по лесам и тундре. А ещё у него на левом плече приметная красная нашлёпка, словно погон. Ни у кого нет, а у него есть. Как если бы он хотел выделиться.

«Так-так, я тебя запомнил», – подумал я, глядя на командира, и, когда воины, оставив на причале охрану, вернулись в острог, спустился.

Шестой день. Я сменил точку наблюдения, перебравшись поближе к реке. Нужен язык, и если кого брать, то проще всего рыбака. Охотника врасплох застать трудно. Охранника тоже, хотя это возможно. Рабочие на буксире под наблюдением. А рыбаки – обычные трудяги без оружия, следили за ними вполглаза, и они имели относительную свободу. Поэтому время от времени приставали к берегу, отдыхали, чинили сети, а порой даже варили уху, которой угощали охранников. И я подумал, что если утащить одного, быстро допросить, а потом утопить возле берега, то искать его всерьёз не станут. Сбежал, да и ладно. Главное, самому следов не оставить.

Однако мой план так и не осуществился. Вернее, видоизменился, потому что среди рыбаков я увидел знакомого человека, Степана Иванова, парня из посёлка Аким, которого отпустил дядька. И сначала глазам своим не поверил: он или нет? Присмотрелся: точно он, Стёпка Иванов. Только как он здесь оказался? Видимо, по реке попал. Но каким образом? Пока его лично не спросишь, не узнаешь, и я решил ему показаться. Для отправления естественных надобностей рыбаки уходили в кусты, которые смыкались с лесом. Вот тут-то я Степану и скажу «здорово». Всё просто. Правда, возникла помеха. В тот день Степан в заросли не уходил. А на следующий зарядил проливной осенний дождь.

Седьмой и восьмой день я отлёживался в берлоге. Доедал сухпаёк и спал. А когда просыпался, размышлял. Вспоминал девушек, которые были в моей жизни. Думал о будущем и смысле жизни. Прикидывал варианты уничтожения вражеского лидера, а в полдень выходил на связь с бункером, общался с Андреем Ивановичем и опять засыпал.

Девятый день. Дождь стал стихать, а потом почти прекратился. Пора действовать. Я натянул зелёный дождевик, выбрался из оврага, выдвинулся к острогу со стороны рыболовецких навесов и обнаружил, что трудяги на месте. Несмотря на мерзкую погоду, они продолжали работать. Рыбу не ловили, но зато смолили лодки. И мне повезло. Степан всё-таки отлучился, вышел в кустарник.

Парень облегчился, поправил штаны, и в этот момент я окликнул его:

– Привет.

Он резко обернулся и едва не закричал. Это объяснимо. Стоишь весь такой расслабленный, а из кустов появляется незнакомец с автоматом. Поэтому я шикнул:

– Тихо. Иначе завалю.

Степан кивнул и промолчал, а я поднял капюшон дождевика и улыбнулся ему:

– Не узнал.

Иванов наморщил лоб, а потом выдохнул:

– Иван?

– Так точно.

Дальше было просто, поскольку общий язык мы нашли быстро, и Степан поведал о своих приключениях. Хотя, правильнее сказать, злоключениях.

После того как мы расстались, обиженный на весь белый свет Степан начал искать своих земляков. Но никого не нашёл, вернулся к тому месту, где Андрей Иванович оставил лишнюю машину и оружие, вооружился и на обнаруженной вблизи берега лодке переправился через Ижму. Сначала думал в Ухту податься, да только решил не рисковать. Надумал затаиться в лесах, но не вышло. Спустя два месяца, когда он прибился к лесовикам, то попался охотникам за головами, которые шарились по зелёнке. Его продали в одну из печорских общин. Там Степан пахал как проклятый, на самых грязных работах, и так до тех пор, пока Печору в третий или в четвёртый раз не накрыла чума, и по воле случая парень оказался среди счастливчиков, которые оказались на судах речной флотилии. Последние местные богатеи и авторитеты не стали ждать, пока болезнь до них доберётся, и поспешили удрать.

Беглецы построили лагерь вблизи посёлка Кипиево. Там перезимовали и весной, разделившись на несколько групп, разбежались. Одни направились в Усинск. Часть обосновалась в Хабарихе. А самые быстрые и выносливые искатели лучшей доли добрались аж до Ненецкого автономного округа. Они хотели попасть в Нарьян-Мар, но закончилось топливо. Беженцы построили посёлок и начали рассылать разведчиков, которые попались людоедам Берсерка.

Бандиты захватили посёлок и стали его хозяевами. Однако на жизни Степана это никак не отразилось. Как был при прежних хозяевах рабом, так и при новых остался. Мог бы сбежать, Степан парень активный, да только у него зазнобушка появилась, и недавно она родила ему дочь. Как тут сбежишь? Вариантов не было, и Степан работал, делал, что прикажут, не роптал и терпел. Тем более что боевики особо не зверствовали и хорошим трудягам давали поблажки, нормально кормили и не трогали их женщин.